НА ТРОПЕ ВОЙНЫ
Черновик накопления первоначального капитала везде был похож: урвал — украл — ограбил. Ну а затем, набив походный сундук, пионеры грязных дел обставили личную собственность рогатками законов, чтобы оградить её от опоздавших последователей, которые тоже были бы не прочь начать своё дело с наглого разбоя.
Но было поздно: кто первый встал, того и тапки. Наследным разбойникам за пошлый плагиат теперь светили урановые рудники, тюрьма или галеры. Поэтому припоздавший народец сделал ставку на воровскую модель своего поведения, которая за несколько поколений была виртуозно отточена до высокого искусства изымания денег у окружающего люда. После этого плавного перехода на новую, качественную ступень развития воровство стали именовать казнокрадством, коррупцией. И борьба с ней похожа на бой с тенью, которую вели наши власти при любом общественном строе. Результаты всегда были плачевные. Более того, показательные бои эпохи развитого социализма и вовсе закончились крахом последнего.
Сейчас мы вновь, согласно генеральной линии, вышли на тропу войны с ворами и казнокрадами. Войны не местечковой, а гражданской, если учитывать масштабы этой болезни. Если так, то нам надо бы ещё на берегу ответить на вопрос: «Чем у нашего человека можно отбить охоту воровать?» Это задача, прямо скажем, титаническая. Но без верного ответа можно было и не зачинать огород городить. Проку не будет.
«СКУКА». РУССКАЯ НАРОДНАЯ СКАЗКА
Россия — страна невыученных уроков: любое маломальское строительство, как правило, увы, заканчивалось у нас дебошем и растаскиванием под шумок народного добра. Всеми поголовно: «А я кто? Не народ?..» Мешок за спину — и ходу!
В 90-х годах, когда открытый грабёж и воровство вышли в ранг внутренней политики государства и узаконились, интеллигенция, раздетая диким рынком до трусов, стала рыдать на страницах СМИ над царской Россией, которую мы якобы сдуру потеряли. Остальные же лишенцы лили слёзы над могилой безвременно ушедшего от них социализма. «Надо же было, дескать, так вляпаться! Жили тихо, мирно, и вдруг такое свинство. Пришли какието мазурики и обобрали нас до нитки!»
Заметьте, у нас всегда и всё «вдруг!» Как в русской народной сказке. Это наивно, отдаёт недомыслием. «Вдруг» не бывает: мир разумно детерминирован, опутан сетью причин и следствий. Почему это в одночасье рухнула николаевская империя? А отчего это брежневский строй рассыпался, как поросячий домик из соломы?.. Никто даже толком испугаться не успел.
Чего ж, скажем, советскому люду не хватало, чтобы вяло, но тихо и мирно дожить свой век?.. Ведь «жизнь улучшалась и обгоняла мечту». И не надо здесь ехидничать… Нам ведь в самом деле многого удалось достичь вопреки своей страшной истории, которая выпала на долю России в ХХ веке… Все возрастающие материальные потребности удовлетворялись, работа была везде, ключи от дармовых квартир со скрипом, но вручались, власть уже не рвала и не метала, дышать давала, зарабатывать, кто хотел… Мои родители, к примеру, в свои 25 лет поднялись и уехали на Чукотку, в Билибино, чтоб заработать. Прихватив меня, пятилетнего, с собой. Не знаю, как сейчас выглядит Чукотка, но в середине 60-х это была дикая земля: гнус, избушки, порошковые картофель и яйца. Но через восемь лет вернулись — повезло — на большую землю, купили кооперативную квартиру, обстановку и «Москвич» 412. Короче, кто хотел, тот мог… Да и другие с голоду не пухли, сберкнижки держали, изделия отечественного автопрома, отбыв очередь, но покупали. Живи и радуйся! И не блажи, не лезь в америки за сказкой….
Нет же, в 91-м враз поднялись, скопом завалили страну, соорудили из её останков балаган и устроили в нем кутёж…
Но запасы быстро кончились, грянуло похмелье. И вот уже вчерашний великий народ бродил по развалинам, тоскливо спрашивая друг у друга: «Отчего это несокрушимая держава так бестолково завалилась?..» И стал искать по привычке виновных. Это отдавало ребячеством, ей-богу. Ответ давно уже витал в мутном воздухе брежневского застоя: это всё — от душевной скуки и поголовного воровства.
ЗУД ПРИКЛЮЧЕНИЙ
Нашему труженику при сильно развитом социализме жить было скучно. Хоть волком вой! Ни шопов, ни рэмбов, ни секса, ни безработицы, ни приличного бандитизма. Даже ваучера — и того не было! И никакого выхода из этой доморощенный скуки социализм гражданину СССР не предлагал. Более того, он прямо, по-ленински утверждал, что дальше будет сытнее, но, пожалуй, ещё скучнее. Вынести это было невмоготу. Жизнь советского разлива обрыдла труженикам, переплавилась в анекдот, стала предметом насмешек, глупых издёвок и откровенных издевательств. Было тоскливо, как в двадцатилетнем браке. И советский народ распирало сходить налево… А ушлая братия, кормящаяся с американской помойки, подначивала его, свистела в уши демократическую песню о свободах и полных магазинах на Елисейских Полях.
Да, Запад чарующе манил, зазывно звал в свои объятия… У них там, за бугром, жизнь колобродила, сверкала радужным неоном рекламы, чёрными лимузинами, зеркалами витрин и женскими телесами, томила слух синкопами блюза, дармовой джинсой и кока-колой… Короче, походила на волшебную сказку распутной Шахерезады, куда нас не пускают. Тогда как наша стерильная жизнь смахивала на старческий приют, где последние мухи дохли от скуки. А впереди проступали и вовсе заурядные перспективы: «Работа, квартира да счёт текущий. Вот тебе и райские кущи!» И люди исподволь, незаметно для себя, решили дать дёру из родной богадельни в сумасшедший дом, где царило буйное веселье. Излаяв «отцовкоммунаров» и сделав ручкой прощальный жест родным Советам, население отбыло налегке, как Моисей со своим гвалтом, на вечный праздник жизни. Нашего человека одолевал зуд приключений. Он их сразу и получил на одно место…
Конечно, обидно, что пошли за шерстью, а вернулись стрижеными. Но классическая школа воровства, что была преподана нам в эти лихие 90-е, оставив нас с носом, выросла ведь не на пустом месте. Её отцовоснователей не занесло к нам ветром из-за бугра в виде диких спор... Ребятчубайсят и «подберёзовиков» к нам не с Марса закинули. Они выросли, как картошка, на почве советского строя. Благо, что питательная среда для них была благодатная…
БОЙЦЫ НЕВИДИМОГО ФРОНТА
Кто жил, тот помнит, что советский народ на окончательном этапе своего жития по трудовой шкале массово и негласно делился ещё и так: госчиновники-мздоимцы и несуны — бойцы невидимого фронта. Первые тянули редко, но метко, вторые — по мелочам, но всегда. Несуны, «расхитители социалистической собственности», не воровали, а брали из общего котла, на который все работали. И песенка тогда ходила под стать этому настрою: «Всё вокруг народное, всё вокруг моё». Именно так и говорили — «взял», а никак не «украл или своровал». Потому что гвоздями, котлетами, зерном и огурцами народ, по его разумению, добирал свою хилую зарплату. Масштабы хищений по стране потрясали: через дыры в заборах и проходные заводов уплывал неимоверный процент ВВП великой державы, равный годовому бюджету какойнибудь африканской страны.
Так вот размах, народность, исключительное упорство и талант, проявленные несунами в растаскивании социалистического добра, подвигали его родную партию раз за разом объявлять войну заводским повстанцам. Но история не знает примеров, когда регулярным частям удавалось задушить партизанское движение. К тому же боролись с несунами както вяло, без огонька, без выдумки, по истёртому шаблону.
Да и с кем боролись-то? С народом руками его же народного контроля. Это сильно отдавало фарсом. К тому же на закате социализма огонёк страха уже еле коптил и праведный гнев никак не вскипал. Было обыденно скучно. Наконец, отловив на проходной двух-трёх горемык с водкой в резиновых грелках, приклеенных изолентой к их пролетарским телам, им устраивали показательную порку на собрании трудового коллектива. (Помните фильм «Афоня»? Вот-вот.) Да, нанятые активисты гвоздили их «мещанское мурло», ставили на вид, их лишали премии, иной раз — если расхититель начинал ерепениться — увольняли. Тогда несун переходил через дорогу, устраивался на мясокомбинат и добирал свою зарплату уже сосисками.
ЧЕКИСТСКИЙ МАРШ
Да, рыба, конечно, гнила с головы. Но хвост тоже был не дурак. Помимо натуры ему перепадали фиктивные премии, доплаты за ударничество, за дутые объёмы работ и пр. Это была негласная мзда, лакирующая его недовольство хроническими очередями, полупустыми полками магазинов, жалкой сферой услуг, куцыми зарплатами и зло его на привилегии седоков в чёрных «членовозах». Короче, установились негласные правила игры, где все чувствовали себя как рыба в воде: и партийные акулы, и рабоче-крестьянская плотва.
Но диалектика жизни брала своё: общественный пруд стало затягивать тиной, потянуло болотом… Взятки, казнокрадство, хищения, чудовищные приписки, наглое использование службы в личных целях, азиатское наместничество — всё это стало нормой, нежели исключением. Ведь советская номенклатура выделялась на общем фоне отнюдь не легальной зарплатой. Её денежные доходы были вполне сопоставимы со средними по стране. Но практика получения дополнительных благ и глубоко эшелонированная система льгот были доведены до виртуозного исполнения. Это была не система, а музыка... Ажурная вязь волшебных звуков. Социалистический хорал, одним словом.
Желающих вернуть этот хорал к прозрачной ясности «Интернационала» было мало, душевные порывы таких борцов-романтиков понимания в недрах номенклатуры не находили. Да, номенклатура любила Родину. Но деньги любила ещё больше.
Так, чекистский марш Юрия Андропова — в исполнении Шеварднадзе и Алиева, — который решил, наконецто, прищучить зарвавшихся в воровстве союзных «братьев младших», ничего не дал. Более того, выволочка, которую устроил Шеварднадзе удельным грузинским князькам, едва не стоила ему жизни и чуть было не закончилась первой кавказской резнёй… А хлопковое дело среднеазиатских баев едва не опрокинуло наш межнациональный ковчег. Короче, было поздно: корабль сгрызли изнутри. Потуги «компетентных органов» выправить угрожающий крен этого ковчега были тщетны. Да и не искренни. Команда разложилась, зрел бунт, и корабль несло на рифы перестройки. Из трюма, как чёрт из табакерки, выпрыгнул Горбачёв, на мачту, каркая, уже садился Саша Яковлев… Это был шандец советской власти.
И что? Гибель державы случилась «вдруг»? Нет…
ДВА БОЛТА И ЧЕСТНОСТЬ
Философия наживы через приватизацию народного добра зрела в недрах власти давно. Быстро смекнув, какие деньги крутятся в теневой экономике, госчиновники стремительно оседлали её. И в синекурах партруководства, надорвавшегося на стройках коммунизма, почувствовали вкус к большим деньгам, а главное — к власти без узды. Перед партией — рулевым Союза — с марксистской неизбежностью на повестке дня возник вопрос: «Что делать дальше?» И тогда на страну была сброшена бомба приватизации, которая разнесла её, подточенную шашелем воровства, в щепки. Нахальная приватизация социалистического, т. е. народного государства противоречила всем тогда существующим законам и Конституции СССР. И, что самое главное, массовому сознанию...
Простой советский человек, украдкой стырив два болта с завода, тихими вечерами мечтал под водочку о честных директорах и ненавидел торгашей и спекулянтов, видя в них воров — виновников своей скучной и бедной жизни.
Это была ошибка. Ведь благородное негодование и зависть вызывал не сам факт кражи, а количество украденного, недоступные ему, работяге, способности начальника-рвача. Пока труженик валандался с одним мешком сахара, какойнибудь прохвост успевал сбондить целый вагон. Такая вопиющая несправедливость лишала народ последнего самоуважения. И когда, облапошив его, как ребёнка, на смену надоевшей власти пришла наглая плутократия, вопрос «кто виноват?» в голодных глазах населения выглядел, право, наивно.
Но зато жить стало веселей. Что и требовалось доказать.
P. S. Коррупция (от лат. сorrumpe — растлевать) — это даже проблема не национальной безопасности, а национального здоровья. Не физического, а нравственного. То есть духовный вектор его дальнейшего бытия как народа, нации. Или небытия…
